|
* * *
Электропередачи. Даль белеса.
Овраги, ямы. Зыбкая стена
Далекого нестриженого леса.
Ни звука. Снеговая целина.
Я вспоминаю юг: июль, Одесса,
Вино, фисташки, финики, одна
Красавица-спортсменка-поэтесса,
Прибой, огни, лимонная луна...
И все ж, пускай и сумрачно, и сыро
Здесь, к северу от суетного мира,
Отсюда - вдоль железных сосен ЛЭПа
Покуда видно - господи, прости, -
Такое князь-Андреевское небо,
Такое напряжение в сети!
* * *
Под спудом экзотической страны,
Под боком фосфорического моря,
Сквозь лиственные тесные узоры,
В которых мы с тобой заплетены,
Твои глаза подсчитывают своры
Лохматых звезд, окатывают горы,
Проводят по превратностям луны...
Формальности любви соблюдены.
Взаимных губ чреватые плоды
Отныне не оттягивают веток.
Мы покидаем райские сады,
Но в толще остропахнущей воды
Лежат на возвращение сюды
Кружочки нержавеющих монеток...
ИТАКА
(сонет для двух голосов)
Ночь. Перебранка шавок. Облака
Прорвало. Лужи впитывают воду.
...Он вставил ключ и подождал щелчка,
Но ключ не ждал такого оборота:
В тугой испанской обуви замка
Скелет ключа хрустит. Дрожит рука...
...Он очень долго шел, наверняка:
В таком тряпье - в такую непогоду...
И тут он понял, что кишка тонка
Открыть свой дом. Цель так же далека,
Как и была. Не выправить природу.
Опять Никто - без имени и роду,
И, только он выходит на свободу -
Его походка сызнова легка...
* * *
Рояль и сад. Стихи. И листобой
Срывает их с пюпитра с глаз долой.
Исчезли. К черту. Там им будет лучше,
Чем здесь, со мной.
Лети, превозмогая листопад,
Рожденный ползать шестикрылый гад!
Лети, лети, анапест-птеро-дактиль,
Не знай преград!
Лети, приятель, оставляя мир.
Здесь чиз опал с лица и выпал сыр,
Здесь преходящи и сего писатель,
И ты, и др.
Стихи, и этот сад. И дождь: послушай,
Как истово цианист пианист,
Как вдоль березы клавиш сверху вниз
Играет в долгий ящик фортепьяно
Последний Лист!
Простой квадрат описывает круг,
Пока остатки жизни сходят с рук,
Текут сквозь пальцы, иногда, случайно
Являя звук!
Рояль в саду, следы стихов на нем,
Листы и листья мокнут под дождем,
Звучит струна - не так ли будем сущи,
Когда умрем?
ПРИХОД НОЧИ
В энном акте, в такой-то по счету картине,
Становится ясно, что пьесе не будет конца.
Взгляд застывает на праздно свисающем карабине.
Зритель уходит. Герой опадает с лица.
Марионетка преломляется посередине.
Потом герой убирает грим, угадывая в морщинах:
Довольно ли на этого мудреца простоты? -
Пока такой же герой по ту сторону пустоты,
Весь в амальгаме, как свинья в апельсинах,
Ватным тампоном закрашивает черты.
Следующее "потом" наступает скоро:
По телу героя гуляет улыбка породы Чешир,
Герою душно. Он смутно любит открытый ворот.
И вот водолазка сорвана, летит в окно, как нецелый Плейшнер,
Падает и накрывает город.
***
То ли вырвался шахматный зверь Арлекин,
То ли бог со стола обронил апельсин -
Что же мечется там неразрывным пятном
Среди зыбких равнин?
Наступает рассвет золотым сапогом,
Бьется в жаркой падучей звезда за окном,
Колокольчик дверной производит "дин-дин"
Ни по ком, ни по ком...
Разгорелось светило, вставая из вод,
Зазеркалье прошиб неожиданный пот,
Не увидеть теперь в помутневшем стекле
И намека на вход...
Поперхнулись кукушкой часы на стене,
Неподвижное тело лежит на спине:
Говорун без костей, обегающий рот -
Костеней, костеней!
Вот, как крикнул бы: "Сахара!" - если б умел
Обеззубленый конь, отошедший от дел,
Закричало окно, распахнув невзначай
Свой последний предел,
Вот и море, волнистое, как попугай,
Разбивая лицо о колдобины свай
Заполняет проем, за которым ты пел
И течет через край...
13.05.98
РОК-Н-РОЛЛЬНЫЙ СОНЕТ
Дай, Моррисон, на счастье лапу мне.
Европа проявила Эльсиноров,
И вот уж топит истину в вине
Сперва мессия, напоследок боров,
Сорвавшись на обратной стороне.
Хороший Йорик - бедный Йорик. Спору
Конечно, нет. Гертруда пьет, зане
И в наших весях тоже с этим споро:
Путь до пивной пройдя до половины,
Поэт хватает с неба апельсины,
Да речка уж черна, да кабы знать,
Что время вышло, что не урезонить
Курносую, патрон не распатронить,
Ствол не погнуть, залетных не унять...
осень 98
***
Сбереженная зеница -
Прирученная синица,
Изподкранная водица,
Не жива и не мертва.
Стол накрыт зеленой тканью,
Пол залит какой-то дрянью,
Шелестят осенней рванью
На дворе недодрова.
Скучно ангелам и бесам:
Тяжело ходить тверезым.
Прорастает дульным срезом
Жилко пульсящий висок.
Вротно-взводный, барабанный,
Избавитель шестигранный.
Бьется сердце в стенки ванной -
Сверху вниз, наискосок...
осень 98
***
Когда я превращусь
В надгробную плиту,
Когда я вознесусь
На антивысоту,
По сторонам ручья -
По эту и по ту -
Уравновешусь,
Когда в кругу родных,
В подушках и поту,
Впервые в жизни тих,
С улегшимся во рту
Орудьем речи, я
Как надобно уйду,
И не повешусь,
Не вышибу мозги
На стену и т. д.,
А просто, по людски,
Как принято везде,
В бреду сочтенных дней,
В великой простоте,
Не добровольно -
По положенью дел,
По вечной борозде,
В круженье антител
На антивысоте,
Когда, как тот Антей,
Придам себя Земле, -
И все, довольно.
Письма не воскресить,
Перевернув стило:
Какое дело
Душе, что тело жить
Не столько не смогло -
Не захотело?
15.11.98
СODA
Гитара имеет гриф,
Но это уже секретно.
Возьмешь, для примера, рифф -
И звук не пойдет по свету.
Возьмешь, например, аккорд -
Ни песен блатных, ни вальсов,
Привычных для теплых морд
Натыканных в струны пальцев.
Мелодию бытия
Сумел я сыграть без фальши,
Но все, что имею я -
Молчание, и не дальше.
И все, чем отныне жив,
Не выпустишь дальше кожи.
Летит в поднебесье гриф:
И рад бы кричать - не может...
27.12.98
КРИК
Слова превращаются в вой.
Великий, могучий, родной
Сошел на мычанье,
Но голос, петляя в зубах,
Не лучше "гав-гав" и "ба-бах",
Но лучше молчанья.
Слова превращаются в лед.
Оставшись без дикции, рот
На этом морозе
Выводит протяжное "ре"
Замерзшего напрочь тире
Глаголицы Морзе.
Жми кнопку, бескостный радист!
Смотри через зубы, как лист
Равнины из точек
И прочерков сделал русак:
Пещрил среди прочих бумаг,
Запутывал почерк...
Кричи. Не забудь прокричать
Про все, что ты мог написать,
Да кончилась паста,
Про то, что все это от "А"
До "Я" зашифровано на
Полотнищах наста...
4.02.99
* * *
День нечаянной радости, милая, день, когда
Ты ничтоже сумняшеся проговорила "да"
На вопрос не задать банальней,
Мне нетрудно припомнить - и это, и как потом
Мы являли подобие то ли ключа с замком,
То ли молота с наковальней.
Мне припомнить не станет мучительного труда
День, когда я, лопатками впитывая "куда?",
Выходил из себя и спальни.
Ничего не скажу, да и как рассказать о том,
Как ты плакала там обесточенным талым ртом
На мотив не сыграть печальней...
2.12.99
* * *
Остается немного: глушить коньяк,
Спать до вечера, пачкать дой посуду,
И писать стихи без оглядки. Так,
Как, наверное, после уже не буду:
Рыба среди бумаг.
Остается лишь то, чем не пренебречь:
Антология тропов, трюизмов, фальши,
Остается, чего не отнять, сиречь
Только верное средство продлиться дальше,
Только родная речь.
Предложение распростроняется
Как зараза. Рука обрывает фразу
Не на точке, а на ширине столбца.
Я по капле выдавливаю из глаза
Небо и пью с лица:
"Это правда, что рукописи, того,
Не горят, ведь бумага сродни навозу.
От нее не останется ничего,
Разложившись на смысл и целлюлозу:
Этакий статус-кво.
Вряд ли вспомнят тебя, нежильца, бобка
По сю сторону, только лишь весть о смерти
Проплывет в виде утлого челнока,
Управляема лошадью на две трети,
Знаешь наверняка.
Посмотри на него: пожилой Харон,
Будто сам себе конница и пехота,
Переходит не Стикс уже - Рубикон,
Поджигает ладью, и , лишившись флота,
Тает среди колонн.
Так сиди ж за столом, полируя стиль,
Вытанцовывай буквы, покуда вечен.
Потому как с изнанки не мрак, а пыль,
Будет нечем назад посмотреть, и нечем
Выговорить: "Я был"...
июль 99
МУРЗИНУ
Друг ситный, мы стареем не по дням.
Миную рассуждения о датах,
И - обрати внимание на запах -
Тебе курю не "Бонд", но фимиам.
Раз день таков - все фляги в гости к нам.
И будут в этот день в родных пенатах
Юнец-виновник, сонм друзей поддатых,
МузЫка сфер и прочий тарарам.
"Ура" без повода - как торт без крема.
Родился Мурзин - я ужасно рад.
Засим кончаю, потому что тема
Избита (хорошо - не адресат).
Написан сей сонет, окончен труд.
Ужели мне за это не нальют?
6.03.99
* * *
Огранкой бережной
Прибой подпрыгивал,
Стелился мелями,
Струился в гравий,
А чайки бешено
Пищали в пикколо,
Телами белыми
Базар дырявя.
На пальцах бархатных,
Обутых в цыпочки,
Прибой подскакивал
Глядеть в лицо им,
На клацких клапанах
В ажурных выточках
Мотивчик саксовый
Ломал - не строил.
Маяк, как маятник,
Блуждая бельмами,
Блистал неведомо
Кому, качался.
О волны, мятые
Кому постели вы?
С какого света вы?
С какого галса?
20.09.99
|
