Времена года
В странные игры со мною играет зима:
Жмурки мышиных пирков за отсутствием кошки,
Если выпадет "чет", то она все исправит сама,
Ну а если съедят, то съедят просто так, понарошку.
Неприятие снов. Вот опять колобродит апрель,
И весной озадаченный дворник, напившись до ручки,
Покрывает нелепую жизнь, как пятнистый кобель
Покрывает собой беспризорную рыжую жучку.
Пусть сентябрьский дождь нас с тобою промочит дотла.
Узких улиц и губ так порой неумеренна влажность.
В неизбежности встреч. На привычный вопрос: "Как дела?"
Окунаю лицо в напускную беспечность и важность.
Чемоданный настрой, предвещающий скорый отъезд.
Незапятнанным лето осталось, играя в пятнашки.
С каждым днем тяжелеет нательный серебряный крест,
Обращаясь в свинец под застиранной черной рубашкой...
* * *
Мне биг-бенов милее бараки,
Идеал мой не в бледных красотках -
Это женщина в драных колготках
И песцовом манто из собаки.
В ширпотреб со следами от клея
Обреченные стройные ноги,
Ты одна семенишь по дороге,
Светофором помады алея.
Ты хромаешь - каблук отвалился.
По глазам растекается краска.
На прохожих взираешь с опаской,
Словно ангел на землю спустился.
Я люблю, когда ты неумело
Из-под груза нелепой одежды
Обнажаешь душистое тело,
С каждым дюймом вселяя надежду.
И без краски, стыдливой и кроткой
Расцветешь, и застынет художник,
Ведь ее не любить невозможно -
Эту женщину в драных колготках...
* * *
Пеплом ложится на плечи отравленный снег.
Ему, загадавши желанье, доверю ладонь.
Прячу дыхание, сжав под прикрытием век
Краденный с пира богов нездоровый огонь.
Серой дохнуло. Пригрезился черт. На черта?
Грязный аккорд из-под тонких заржавленных вен.
Прячу души перегар под прикрытием рта.
Хочется жить. Только что он попросит взамен?..
* * *
Почем сейчас ночные посиделки?
Дрянной ликер и с переломом грошик,
Ночной маньяк любовно точит ножик,
Чтобы потом начать свои проделки.
Почем сейчас четыре фунта лиха?
В руке газета, жертва на стекле,
Шаги убийцы канули в ковре,
Раздался крик, и снова стало тихо.
Почем сейчас холодная постель
И операция на мозге и на сердце?
Кукушка всхлипнула и затворила дверцу,
Она уже не ждет к себе гостей.
Почем сейчас столь ласковые губы
И кружева бесстыжих мягких рук?
Глаза сомкнулись, чтоб унять испуг,
И сладостно на шее сжались зубы...
Почем сейчас минута разговора?
На проводах повешенные души.
Где могут оборвать или подслушать.
Я снова в ожиданье приговора.
Почем сейчас одна минута смерти?
Сверчок замолк. Часы едва дышали,
Молила ты, чтоб нам не помешали...
Почем сейчас почтовые конверты?
* * *
Мы будем жечь любовь, как спирт.
Мы будем жить напополаме,
Мы обменяемся телами,
Чтобы начать тяжелый флирт.
Мы будем жечь себя до дна,
До помутнения рассудка,
Коль не до сердца - до желудка
Достанет рюмочка вина.
Мы будем жечь себя на бис,
На кромке света, на коленях
И не скрывая удивленья
На наш чудовищный каприз.
Но дом обуглился и рухнул.
Своей любовью не любя,
Мы невзначай сожгли себя,
Утюг, гостиную и кухню...
* * *
На лестнице - перестук твоих каблучков.
На пороге - твое морозное дыхание.
Ты сбрасываешь с плеч снежную падаль
и припадаешь к огню.
Ты обнимаешь огонь и таешь...
Я умываю тобой лицо и руки.
Я чист перед тобой...
* * *
Окончен бой. В окне - ночная копоть.
Расстреляны патроны, папиросы,
И до утра мы не покажем носа
Из нашего уютного окопа.
Окончен бой. Двенадцать. А пока
Тела и души бьются в исступленье,
Ты медленно готовишь отступленье,
А я иду на взятие языка...
Окончен бой, а утром, если даже
Нас в плен возьмут враги, подвергнут пытке,
Мы высмеем их тщетные попытки
И план аэродрома не покажем!
Апрель
Под звон обкуренной весны
С бутылкой коньяка под мышкой,
Под лай собак и свист мальчишек
Да дребезжание струны
Шальной апрель по переулкам
Бредет походкой моряка
И тормозит на два глотка,
Чтоб закусить пасхальной булкой.
Он распахнет твое окно,
Дыхнет весенним перегаром,
Смяучит песню под гитару,
Потом - сполканит за вином...
А после - то, чего не минешь:
И он полезет целоваться,
И ты не сможешь не отдаться,
А результаты мне подкинешь...
На долгую память...
Я подарю тебе... кирпич,
Не на строительство - на память,
А все, что было между нами -
Зацементируй, закавычь.
Ты, как всегда, надуешь губы,
Нахмуришь брови и глаза,
Но... Вот проглочена слеза
И дар данайца брошен в угол.
Ты удивишься: "Разве можно?
Не лучше ль подарить букет?"
С ухмылкой я отвечу: "Нет
На свете памяти надежней!"
* * *
Хочется плакать, жалея себя, без умолку,
Чтобы промокли и порох, и спички, навзрыд,
Съесть свою шпагу, ботфорты, пропить треуголку,
Вырвать зубами на счастье подковы с копыт.
Сбросить оковы, хвосты, разорвать календарь,
Вычеркнуть завтра, избавив себя от похмелья,
Выбросить лето и осень, оставить январь,
А новогоднюю ночь растянуть на неделю.
Чаплинской поступью выйти тихонько за дверь,
Чтоб не прощаться, пока ты в плену сновидений,
Нам повезло: мы с тобой обошлись без потерь,
Не было боли, как не было счастья и денег.
Тридцать второе. Залетный закрыт балаган.
Спят канониры, наклюкавшись мертвой водицы.
Пушка не выстрелит. Выдаст осечку наган.
Хочется плакать, поскольку нельзя застрелиться.
Карманный сонет
В моем кармане яд табачной крошки,
Две ручки, карандаш и бритва,
Кастет, презерватив, молитва,
А также семечек немножко.
В моем кармане конь валялся,
Расческа зубы потеряла,
Ключи от дома, от подвала,
От сердца где-то затерялся.
Платок, о Господи, прости!
Твое письмо, помада, ластик,
Звезда с небес, мордасти-страсти,
Червонец на "антигрустин".
Билет счастливый мало-мало,
Блокнот, обгрызенные спички...
Ну что за глупая привычка
Совать в карманы что попало?
И сломит ногу черт в моем кармане...
* * *
Птичье сердечко на ветку присело,
И застучало, и заболело,
Защебетало, заголосило.
Сердце забилось в полную силу.
Сердце сбивалось и замирало,
То ли от счастья, то ли страдало.
Сердце хрипело и надрывалось,
Песню допело и разорвалось...
* * *
А мне опять не хочется летать.
Хожу-брожу, выискивая броды,
Все тяжелей мои стихотвороды,
И с каждой ночью легче засыпать.
И легче обойтись без сигарет,
И с каждой, право, легче просыпаться,
И все равно "уйти" или "остаться",
И "да" приятно так же, как и "нет".
Избавившись от запаха духов,
Что ты, уйдя, оставила в наследство,
Твое антизачаточное средство
Теперь я принимаю от стихов...
Игра в листопад
Давай поиграем в пустые слова.
В косички нетвердых, наивных наитий
Вплетая смышленой премудрости нити -
Давай поиграем. В пустые слова.
Давай поиграем в чужую печаль
Средь похоти шумного светского бала,
Где первая скрипка второй проиграла, -
Давай поиграем. В чужую печаль.
Давай поиграем в Британский музей!
Ты будешь редчайшим его экспонатом,
Я твой посетитель в колене десятом -
Давай поиграем. В Британский музей!
Давай поиграем в слепую мечту.
Такой голубой и несбыточной дали,
Вслепую с тобой мы еще не играли, -
Давай поиграем. В слепую мечту!
Давай поиграем с тобой в листопад.
Немного сложней, чем прогулки по крыше,
Для этого, главно, взобраться повыше -
Давай поиграем. С тобой. В листопад...
* * *
Мне суета слепила веки.
Мне суета слепила руки.
Мне суета глаза слепила...
Я сплю.
Я слеп.
Я слепок суеты.
* * *
Полночь.
За стеной причитает телевизор.
Сползла с лица улыбка
под стол.
Как же буду целовать тебя теперь?
Безгубый...
* * *
Лишь памяти крепленое вино...
Бежит тоска на запах зверобоя.
Так и живу, под стоны за стеной
Визгливой скрипки и ее гобоя.
Не сохранив иллюзии тепла
И разменяв еще десяток весен,
Закусывает время удила,
Пуская кровь из розоватых десен.
И я живу. Без продыху под дых.
Лишь иногда на счастье бью посуду
И ухожу. И путаю следы.
И зарекаюсь, будто пить не буду.
Лишь памяти крепленое вино
Из зелени ранеток и ветрянки.
Из слез. Из "про Чапаева кино",
Из первой сигареты и полбанки.
Из первых поцелуев. И ночей.
Нет-нет, а нестареющее детство
Находит силы новые и средства
И вылезает грыжей на мяче...
* * *
Из пустоты случайного пространства
Я шлю тебе свои кардиограммы
На жиденьких открытках с панорамой
Из моего закрытого окна,
В которое с завидным постоянством
Колотит муха, отмеряя граммы
Терпения белохалатной дамы,
Которая мне вовсе не жена.
Из пустоты провала рокового
Я шлю тебе координаты места,
Четыре измерения палаты
И дамы, что приходится сестрой,
В которой нету ничего такого,
Чтоб послужило поводом к инцесту
На грязно-белой простыне в заплатах
Покоится предписанный покой.
И я черчу условные сигналы
Из троеточий, рваного пунктира
В прицеле шприца бледнолицей дамы
И задыхаюсь от белесой мглы.
И, может быть, ты в толкотне вокзала
На краешке оборванного мира
Услышишь, как дрожит кардиограмма
Под пальцем одноразовой иглы...
* * *
Д. Мурзину
Ты знаешь, а у нас идут дожди.
Небесный глаз опять на мокром месте,
И полиэтилен на перекрестье
Оконном размывает от дождин.
И вечно не хватает табака,
Зато в достатке сахара и чая,
И я, дождя уже не замечая,
По вечерам валяю в "дурака".
Ты знаешь. Я себе не изменил.
По-прежнему судьбу свою стяжаю,
И рядом женщина, и, как всегда, чужая.
И я ее немножко полюбил.
Но холодно. И я вернусь один.
Опять - "дурак", да козыри не крести,
И полиэтилен на перекрестье
Оконном разрывает от дождин.
* * *
Почему это море такое соленое? -
Это море обиженный кот наплакал...
Только очень большой кот.
* * *
Синяк под глазом у избитой рифмы,
Да карандаш, хромающий не в строчку,
Я убегаю в море, в одиночку,
И оседаю на подводных рифах
Тоски собачьей. Тухнет сигарета.
И вправду искра памяти нетленна,
Пожизненная вахта не бессменна,
Но только детям говорить об этом
Не нужно. Среди множества решений
Нет верных. Все кому-то изменяют.
И на вокзалах поутру встречают,
И кирпичом бросаются на шеи
Своих мужчин. Топленого котенка
Чернильная оплакивает кошка,
Как ни туши любовь, увы, ни ложки,
Не выйдет из любви твоей тушенка.
Как пятистопный ямб на пятой стопке,
Твои стихи на спичечной коробке,
Гадаю и угадываю с ходу...
Погоду.
* * *
Если бы я умел рисовать,
Я бы выбросил кисти и краски.
Если бы я умел умирать,
Я жил бы две тысячи лет, и не меньше.
Если бы я умел говорить,
Я молчал бы, как снулая рыба.
Если бы я умел стрелять,
Я покупал бы в "Охотничьих зорях" только холостые патроны.
Если бы я умел любить,
Я наверняка стал бы милиционером.
Но я ни на что не пригоден,
И только потому - поэт.
* * *
Одиночество в степени икс.
За смертельными играми в кости
Возвожу непостроенный мостик
Через речку по имени Стикс.
Одиночество в степени икс
Под несвадебный марш Мендельсона,
И от ночи до ночи бессонной
Я себя убиваю на бис.
Одиночество в степени икс,
Как нательный серебряный нолик,
Как помешанный мартовский кролик
Из чудесной страны для Алис.
Одиночество в степени икс,
Как намек на библейскую вечность
Умножаю на плюс бесконечность
И стремительно падаю вниз...
* * *
По приходу весны распускаются листья и бабы,
Поднимается уровень юбок и пива в крови,
Совершенно бесплатно, точнее, почти по любви,
У гостиницы "Томь" вечерами снимается... тАбу
По приходу весны возрастает количество драк,
Сумасшедших, невест, расставаний и миниабортов,
Увлеченье повальное этими видами спорта
До добра не чревато и цену имеет - пятак.
По приходу весны, на дорогах копают траншеи,
Полным ходом идет подготовка к последней войне,
Проигравших осудят, а после... поставят к стене,
И повесят собак... на твою белоснежную шею:
* * *
Часы без стрелки часовой,
Считают ночи слишком быстро,
Спи, мой бессменный часовой.
Пароль все тот же. Отзыв - выстрел.
Да только магазин... закрыт,
И пуля уж не в сердце метит,
По этим по правилам игры
Четвертый лишний, каждый третий
Судьбы некнижный переплет,
Вчерашний вечер дышит в гриву,
Если спиртометр не врет -
Эта любовь не крепче пива.
Разменян неразменный рубль,
На мягком ложе от Прокруста
Который год - "козлиный дубль",
Или вернее - "пусто-пусто".
Кукушка ухает совой
Двенадцать ночи. Если можешь,
Спи, мой бессменный часовой,
Пароль сменился. Отзыв - тот же.
* * *
Ты знаешь, а у нас пришла весна.
Пришла весна, а птицы не вернулись,
Не стороною света обманулись,
А просто не вернулись и... хана.
Ты знаешь, снег - действительно вода,
Я пил его вчера из горла в горло,
Порочный круг безвременно разорван,
Мы встретимся, да только вот когда...
Ты знаешь. Мне ли это объяснять?
Соврал. Вернулись птицы, но... другими,
Слова перетекают в пантомимы,
Нам этих жестов с роду не понять.
Не обернуться. Мы ли? Аль не мы?
Жизнь - точно также, хуже лишь погода,
Весна, увы, совсем не время года,
А мокрое последствие зимы...
* * *
Для посещенья эрогенных зон
Ни повода с уздечкой, ни резона,
Я прорасту травой в твоих газонах, -
Ты снова подстрижешь себе газон.
Для вывода правительственных войск
В стране цветов готовится восстанье,
Ты смотришь на травы произрастанье
И в предвкушенье таешь, словно воск.
Для мира во всем мире "миру мир",
И зайцу "СТОП-сигнал" - не кочерыжка.
Густая паровозная отрыжка.
Из маминой из спальни Мойдодыр...
* * *
Сыромятное утро глазеется заспанным солнцем.
Сон в озябшую руку, а после - в нагрудный карман,
Свежий воздух в затяг и недужный сердечный канкан
Отдается в ушах прокаженным глухим колокольцем.
За твое приворотное зелье на чистом спирту,
Что у Бога под мышкой, продам половину души...
Сигаретный дымок не поможет уже заглушить
Металлический привкус твоих поцелуев во рту...
* * *
Спокойно, Маша, я Дубровский,
Дурманят разум, сводят зубы
Пунцовые помадой губы
И запах Вашей папироски.
Я не француз, и в этом, Маня,
Трагедия души поэта,
От танго и до пируэта
На старом сломанном диване...
А что до Ваших бедер, Маня,
Уверен, ни одна девица,
Ни полнотою не сравниться,
Ни амплитудой колебаний:
* * *
Какая жжжженщтна прошла...
Какая жжжжалость что не наша...
* * *
Список Иуд вырос ровнехонько вдвое.
Я и Иуда...
Песнь о потерянной истине...
Выпью скрылась в камышах
Не нашла коса на камень.
Лишь вода пошла кругами,
И ни пуха, ни шиша.
Под колесный перестук
Песня льется вдоль дороги,
Руки тянут к недотроге,
А она скользит из рук.
Подгадали день и ночь,
Раскатали губы, сети,
Предлагали все на свете,
А она катилась прочь.
И трубил в свою дуду
Бог кончину мира чая,
А она не замечая
Тихо плавала в пруду...
|
